Дипломная работа на тему: Август Людвиг Шлёцер: биография историка

Введение

Весьма противоречивые суждения до сих пор высказываются в литературе о роли в развитии русской исторической науки одного из наиболее крупных немецких ученых второй половины XVIII - начала XIX в. Августа Людвига Шлёцера.

В дореволюционной русской историографии о Шлёцере имеются два крайних и прямо противоположных мнения. Одни считают его роль в разработке русской истории ничтожной или отрицательной, другие высоко оценивают его как ученого, перенесшего на памятники русской письменности (особенно летописи) приемы критики, разработанные западноевропейскими источниковедами, а к объяснению русского исторического процесса подошедшего с представлениями, полученными в результате изучения всемирной истории.

Поэтому я считаю необходимым взглянуть на творчество Шлёцера сквозь призму его жизни, чтобы точнее понять мотивы его деятельности и оценить ее результаты. Но прежде чем приступить к описанию жизненного пути историка, я считаю необходимым сказать пару слов о том, какое место в русской исторической науке отводили ему современники и поздние исследователи в разное время.

Две прямо противоположные оценки деятельности, о которых говорилось выше, зародились еще при жизнь Шлёцера. Сам Шлёцер, считая себя пионером в деле критического изучения русских летописей, видел свою заслугу в том, что они были им введены в научный оборот в качестве исторического источника, достоверность которого подвергнута проверке.

Не только в области критики летописных текстов, но и в области исторической науки в широком смысле слова Шлёцер считал себя "благодетелем" русского народа, который он называл "великой нацией". Он вменял себе в заслугу желание пересадить в России "иностранные знания на очень хорошую, но большею частию еще сырую почву, по которой еще не проходил плуг".

Конечно, подобные высказывания не могли не вызвать протеста со стороны русских историков. Ведь русская нация, которую Шлёцер справедливо назвал великой, уже тогда могла гордиться такими крупными историками, как В. Н, Татищев и М. В. Ломоносов.

Ломоносов был первым, кто вступил в бой со Шлёцером, защищая достоинство русской исторической науки. Еще в 1764 г., упрекая Шлёцера в "самохвальстве" и в научных "прошибках", он ставил вопрос об освобождении его от должности адъюнкта русской Академии наук. Ломоносов был раздражен рядом ошибок, допущенных Шлёцером в издаваемой им "Русской грамматике", в которой тот произвольно выводил некоторые русские слова из немецких корней, что могло рассматриваться как доказательство якобы норманнского происхождения Руси.

Однако нужно учитывать, что изучение Шлёцером русской истории развернулось в основном уже после смерти Ломоносова, когда появились главнейшие труды Шлёцера. Поэтому неправильно переносить то, что писал Ломоносов о Шлёцере в 1764 г., когда тот еще не овладел в достаточной мере русским языком и источниками, на оценку его научной работы в области русской истории в целом и делать отсюда выводы о его вредном влиянии на развитие исторической науки в России.

Но подобные выводы делались, и преимущественно историками славянофильского направления. Отрицательно относился к Шлёцеру Ю. И. Венелин.

Близкий к Венелину взгляд на Шлёцера как ученого высказывал М. А. Максимович.

Конечно, Шлёцер, не был "отцом" русской исторической науки, и ко времени его прибытия в Россию эта наука уже имела свою родословную, которою могла гордиться. Но, с другой стороны, нельзя просто зачеркнуть то полезное, что дано русской науке трудами Шлёцера и в области летописной текстологии, и в других областях. Ученым славянофильского толка не хватало в оценке Шлёцера основного - чувства историзма, умения найти его место в развитии русской науки.

Однако многие из русских ученых относились к Шлёцеру положительно. Его трудам отдавали должное (что не исключало, однако, и их критики) историки разных идейных направлений: Н. М. Карамзин, считавший себя "одним из наиболее усердных почитателей" Шлёцера , и некоторые декабристы .

Крупнейший исследователь летописных текстов А. А. Шахматов, с именем которого связан новый этап в истории летописного источниковедения в России, начинает свой выдающийся труд "Разыскания о древнейших русских летописных сводах" ссылкой на работы Шлёцера: "Научное изучение древней русской летописи начато великим Шлёцером. Им были намечены вопросы, подлежащие дальнейшей разработке, им были определены способы и приемы исследования" .

Ко всем приведенным выше положительным оценкам Шлёцера нельзя не прислушаться, хотя каждая из них и требует специального рассмотрения с привлечением фактического материала.

В советской литературе не появлялись специальные исследования о Шлёцере, но в ряде источниковедческих и историографических работ затрагивался вопрос о его роли в развитии русской исторической науки. Принципиально новый подход к этому вопросу имеется в статье С. Н. Валка, попытавшегося определить классовые основы методологии Шлёцера как представителя "просветительно-буржуазной историографии Запада" ".

Н. Л. Рубинштейн также причисляет Шлёцера к историкам нарождающегося буржуазного направления, отводя ему почетное место в развитии русской историографии. М. Н. Тихомиров восстановил версию об "отрицательном" влиянии труда Шлёцера "Нестор" на русскую историческую науку, которой пришлось длительное время преодолевать его ошибки. В "Очерках истории исторической науки в СССР" это влияние названо еще Сильнее - "вредным".

Более или менее объективная оценка Шлёцера дана в учебном пособии по историографии истории СССР, выпущенном Московским государственным эрикоархивным институтом.

Имеется большая немецкая литература о Шлёцере. Прежде всего ведует упомянуть автобиографию Шлёцера, написанную им уже в старости и посвященную весьма ограниченному периоду его жизни - 1761-1765 гг. (August Ludwig Schlozers offentliches und Privatleben von ihm selbst beschrieben. Erstes Fragment. Gottingen, 1802. ). Старший сын Шлёцера Христиан написал биографию своего отца по собственным воспоминаниям и документальным материалам. Часть этих материалов Христиан Шлёцер опубликовал во втором томе своего труда. Общие очерки жизни и деятельности Шлёцера принадлежат Г. Дёрингу, А. Боку, Ф. Френдсдорфу и др.

Установлено, что взгляды Шлёцера сложились в значительной мере под воздействием английской и французской "просветительной" философии. Большое влияние на его мировоззрение оказал Вольтер. Политическая идеология Шлёцера - это идеология "просвещенного абсолютизма".

Характеризуя Шлёцера как историка, биографы последнего и исследователи его научного наследия указывают на направленность его интересов в область проблематики всемирно-исторического характера, на стремление уловить связи между различными эпохами и народами, причем он наблюдает "шаги истории" не столько "по военным дорогам, по которым под звуки литавров маршируют завоеватели и армии", сколько "по проселочным тропам, по которым незаметно крадутся купцы, миссионеры и путешественники".

В литературе о Шлёцере подчеркивается его стремление связать историю с другими разделами науки: с географией (ибо для развития человечества небезразличны изменения земного шара, мира растений и животных); со статистикой (которая, по Шлёцеру, является историей, пришедшей в состояние покоя, в то время как история - это статистика в движении); с языкознанием (ибо для Шлёцера язык - главный критерий при установлении родства между народами).

Наконец, отмечаются заслуги Шлёцера в разработке критики источников (с позиций рационализма), хотя в области "реальной критики" он и отставал от Вольтера.

Оглавление

- I. Введение

- Основные вехи жизни и научной деятельности А. Л. Шлёцера

- Обучение на родине и приезд в Россию

- Научная деятельность Шлёцера в России

- Поездка на родину и возвращение в Россию

- Возвращение на родину. Завершающий этап творческого пути

- III. Заключение

- IV. Список литературы

Заключение

В своем реферате я постаралась рассмотреть жизненный и творческий путь Шлёцера как историка. И подводя итог его деятельности мне все же трудно сказать, был ли он "отцом русской истории", или же его деятельность принесла больше вреда нежели пользы. Скорее всего истина лежит где - то между этими крайними точками зрения. Думаю, что Шлёцер, всю свою жизнь мечтавший об экспедиции на восток и так ее не осуществивший, сумел применить свой научный потенциал к работе, которой ему пришлось заниматься и это принесло много пользы для российской исторической науки. Однако его происхождение наложило отпечаток на его деятельность (особенно на начальных этапах его работы в России). Существует мнение, что Шлёцер относился с презрением к России и к русскому народу. Это неверно. Восприятие Шлёцером русского прошлого и настоящего было более сложным. Он был очень доволен, что ему удалось жить и работать в России, ибо пребывание здесь содействовало его научному росту, расширению умственного кругозора, обогащению жизненным опытом. "Говоря вообще, Россия - большой свет, а С.-Петербург - маленький свет, в извлечении,- пишет Шлёцер в своей автобиографии.- Счастлив тот молодой человек, который в качестве ученого путешественника начинает свои ученые годы в этом большом и маленьком свете. Я пришел - увидел - и удивился, а между тем я прибыл не из деревни". "Какое разнообразие национальностей и языков!- продолжает Шлёцер.- Гораздо больше, чем в Кадиксе. Здесь сталкиваются Европа и Азия..."

Но, с другой стороны, Шлёцер недооценивал силу русской национальной культуры и подчеркивал превосходство чужеземцев, которым с древних времен обязана своим облагораживанием Россия. Он утверждал, что просвещение среди русских распространяли иностранцы, прежде всего немцы.

Идеолог "просвещенного абсолютизма" Шлёцер одобрил деятельность Петра I, так как "при нем началось литературное образование среди его гражданских и военных чиновников, которых он во всех классах смешал с иностранцами". Но с не меньшим одобрением, чем к мероприятиям Петра 1, относился Шлёцер и к порядкам, господствовавшим при Анне Иоанновне, когда представители немецкого дворянства занимали руководящие посты в Русском государстве. В правление Елизаветы Петровны, с точки зрения Шлёцера, русской культуре был нанесен ущерб в силу того, что ненависть к иностранцам, особенно к немцам, вытеснила их из высших и средних государственных учреждений.

Особенно положительно оценивал Шлёцер время Екатерины II, при которой иностранцы снова поднялись и немецкие наставники (еще легче французские), секретари (а иногда и камердинеры) составили свое счастье. В развитии "просвещенного абсолютизма" в России Шлёцер усматривает прямую линию от "великого мужа" - Петра I через "великую жену" - Екатерину II к Александру 1. Называя себя одновременно "патриотом" и "космополитом", Шлёцер подчеркивал свое желание сотрудничать с русским абсолютистским государством, которое считал выразителем интересов русской нации и от которого, в свою очередь, требовал внимания к иностранцам, носителям высокой "европейской" культуры. Это были взгляды, классово и идейно ограниченные, но в отношении России не враждебные, а сочувственные.

Нельзя не отметить при этом, что близость Шлёцера к отдельным представителям реакционных академических кругов, особенно немцам по происхождению (вроде Тауберта), определила и его недоброжелательное отношение к некоторым демократически настроенным молодым ученым. Так, Шлёцер довольно резко отзывался о А. Я. Поленове.

Шлёцер с интересом относился к русской истории и не жалел красок для того, чтобы показать значение исторических судеб великой страны, в которую он приехал из Гёттингена. "Разверните летописи всех времен и земель и покажите мне историю, которая превосходила бы или только равнялась с русскою!" - писал Шлёцер в "Несторе".

Шлёцер хотел поднять русскую историческую науку на такую высоту, чтобы по ней равнялись ученые других стран.

Начав заниматься русской историей, Шлёцер видел главную свою задачу в создании источниковедческого, критически обработанного фундамента для последующих исторических построений. Во время пребывания Шлёцера в России издания источников там только начинались, и публикации, осуществленные при его участии, принадлежат к первым опытам этого рода. Шире развернулась археографическая работа в России после отъезда Шлёцера в Гёттинген.

Критическая методика Шлёцера имела значение для разработки не только проблем летописания, но и вопросов истории вообще.

Заслуживают внимания стремление Шлёцера изучать русскую историю, широко привлекая иностранные источники, его попытки применения сравнительно-исторического метода, его всемирно-исторический взгляд на процесс общественного развития.

Список литературы

1. Черепнин Л.В. А.Л. Шлёцер и его место в развитии русской исторической науки. // Черепнин Л.В. Отечественные историки XVII - XX вв. М., 1984.

2. Михина Е.М. А.Л. Шлёцер до его приезда в Россию в 1761 г. // История и историки. Историографический ежегодник. 1978. М., 1981.

3. Михина Е.М. К проблеме генезиса немецкого идеалистического историзма: полемика А.-Л. Шлёцера и И.Г.Гердера об "Универсальной истории" // Вопросы историографии всеобщей истории. Томск, 1986.

4. Джаксон Т.Н. Он подготовил развитие исторической науки XIX века: Август Людвиг Шлёцер // Историки России. XVIII - начало XX века. М., 1996.

5. Биографии и характеристики (летописцы России): Татищев. Шлёцер. Карамзин. Погодин. Соловьев. Ешевский. Гильфердинг. М., 1997.

6. Ролль К. А.-Л.Шлёцер и его концепция российской истории // Немцы в России: Проблемы культурного взаимодействия. СПб., 1998.

7. Милюков П.Н. Главные течения русской исторической мысли. // Милюков П.Н. Очерки по истории исторической мысли. М., 2002.