Дипломная работа на тему: Япония и иностранные державы Дальнем Востоке в конце чале в

Введение

С начала 18 в. в Японию доходят сведения о выходе соседней России на берега Тихого океана и её активной деятельности по освоению этого района.

Первое десятилетия 17 в., когда Япония вступила в полосу длительной изоляции и её жителям было запрещено совершать далёкие плавания, стали как раз временем, когда русские в процессе присоединения Восточной Сибири к российским владениям вышли к Охотскому морю. Походы Ермака, Пояркова, Москвитина, Дежнёва, Атласова, Хабарова, мореплавания на Тихом океане привели ко многим открытиям. На русских картах 17 в. были нанесены Татарский пролив и отмечено островное (а не полуостровное, как считалось ранее) положение Сахалина в 1697 г. после похода Атласова к России была присоединена Камчатка, и в первой четверти 18 в. началось обследование Шантарских (открытых в 1645 г ), Караганского, и Курильских островов . Большая часть Курильских гряды была картографирована в результате нескольких экспедиций, возглавленных русскими исследователями - И.П. Козеревским, Ф.Ф. Лужиным и др. Результаты обследования содержали также описание айнского населения Курил, а также сведения о Японии. В ходе обследования северо-западной части Тихого океана русские мореплаватели в 1732 г. высадились на Американском континенте; продолжались также поиски путей в Японию. В июне 1739 г. экспедиция М. Шпанберга и В. Вальтона впервые подошла к Северо-восточному побережью о. Хонсю и затем высадилась на Восточном побережье о. Эдзо (Хоккайдо).

Несмотря на дружественные контакты с местным населением, экспедициям установить торговые отношения с Японией не удалось. Бакуфу подтвердило своё неуклонное следование политике изоляции выпуском новой инструкции о насильственным мерах в отношении иностранных кораблей (1739 г.) Экономическое развитие дальневосточных владений России, их хозяйственная деятельность содействовали продолжению исследований Охотского моря и северо-западной части Тихоокеанского бассейна. В 1742 г. А. Шельтинг уточнил островное положение Сахалина, который был изображён островом в составленной в 1745 г. первой научной карте Восточной Азии, вошедшей в "Академический атлас России". Приоритет открытия и изучения Сахалина и Курильских островов принадлежит русским исследователям, с первой половины 17 в. осуществлявшим планомерное, систематическое их обследование и заселение. Во второй половине 18 в. русские поселения существовали о-вах Парамушир, Шуншу, Симушир, Уруп и Итуруп.

Созданная в 1799 г. Российско-Американская торговая компания унаследовала от действовавшей ранее компании купцов Шелехова и Голикова обширные обследованные территории, где были русские поселения (Курильские о-ва, Сахалин, Алеутские о-ва, Западное побережье Северной Америки от Аляски до Калифорнии).

Попытки исследования о-вов Южно - Курильской гряды со стороны Японии относится к значительно более позднему периоду (80-ые г. 18 в.) и выглядят на фоне русских исследований 17-18 вв. единичными. Но, высаживаясь в конце 18 - начале 19 вв. на Курильских о-вах, японцы ломали пограничные знаки, вытесняли русских поселенцев применяя угрозу и силу.

Русское правительство стремилось наладить контакты с тихоокеанским соседом. В 1792 - 93 гг. с целью установления с Японией официальных торговых отношений была отправлена экспедиция А. Лаксмана. Хотя пребывание русских было ограничено о. Эдзо, Лаксман был принят как официальный представитель и получил письменное разрешение на прибытие в Нагасаки одного русского корабля в год. Это было значительным успехом - впервые за все годы "закрытия" страны русские получили права, одинаковые с голландцами, монополизировавшими торговлю с Японией. Однако русское правительство в течение 12 лет не воспользовалось разрешением на торговлю. Прибывшему в Нагасаки осенью 1804 года посольству Н.П. Резанова (вместе с первой русской кругосветной экспедицией Крузенштерна) было отказано даже в переговорах. Неудача постигла и последующие русские экспедиции 1806-1807 гг.

Причиной этого являлась правительственная политика в отношении иностранцев. Кроме того, усилились агрессивные действия японских чиновников и купцов, захвативших в эти годы рыболовные участки на Кунашири и превративших остров в базу постоянных набегов на русские поселения на Южно - Курильских о-вах. Местное айнское население было обложено налогами, сбор которых проводился японцами с особой жестокостью и не раз приводил к столкновениям между туземцами и купцами. В 1789 г. вспыхнуло восстание айнов на Кунашире, было убито более 70 японцев, сопротивление местного населения удалось подавить лишь благодаря военной помощи феодального княжества Мацумаэ, отправившего на Кунашир 30 судов.

Осенью 1806 года с целью обследования и укрепления русских поселений на Курилах и Сахалине, а так же снабжение их продовольствием была отправлена экспедиция лейтенанта Н.А. Хвостова и мичмана Г.И. Давыдова. Они пытались восстановить пограничные знаки на островах, освободить айнов от японской кабальной зависимости. Это привело к конфликту с японцами. За самовольное нарушение правительственных инструкций о сугубо мирном развитии взаимоотношений с тихоокеанским соседом против Хвостова и Давыдова было возбуждено следствие комиссией военного суда. В качестве наказания им аннулировали награды за проявленные в войне со Швецией храбрость и мужество.

Неудачной была и экспедиция капитана-лейтенанта В. М. Головнина с целью обследования Шантарских и Курильских островов. 11 июля 1811 г. на Южном побережье Кунашира он с группой русских моряков был вероломно захвачен японцами и пробыл в японском плену на о-ве Здзо более двух лет.

Трудно найти в истории другого мореплавателя, который мог бы сравниться с В.М. Головниным по широте своего образования и многогранности деятельности. Он был мореплавателем и учёным, историком и географом, экономистом и лингвистом, кораблестроителем и навигатором, этнографом и теоретиком военного морского флота, философом и литератором, государственным и общественным деятелем. Для него были характерны трезвый аналитический ум, глубокое проникновение в сущность явлений, целеустремлённость и несгибаемость воли в достижении поставленной цели.

В.М. Головнин родился 8.04.1776 г. в не богатой дворянской семье в д. Гулынки Пронского уезда Рязанской губернии. Происходил из старинного дворянского рода, ведущего своё начало с 17 в. В роду Головнина бережно хранились реликвии о боевых подвигах предков, и ими очень гордились. Это повлияло на определение жизненного пути В.М. Головнина. В 1788 поступил в Морской кадетский корпус, находившийся в Петербурге. В мае 1790 года Головнин, произведённый в гардемарины, назначается на линейный корабль "Не тронь меня". Своё первое боевое крещение получил в этом же году во время войны России со Швецией. В 1792 г. он должен был закончить морской корпус, но к этому времени ему ещё не исполнилось 17 лет, и поэтому "за малолетством" его оставили в корпусе ещё на один год. Это сыграло в жизни будущего мореплавателя важную роль: он полностью отдался изучению гуманитарных наук и иностранных языков. После окончания Морского кадетского корпуса он добился назначения на военный транспорт, отправлявшийся в Стокгольм с русским послом С.П. Румянцевым. В 1798 году его назначили флаг-офицером на эскадру вице-адмирала М.К. Макарова, где он в том числе исполнял и обязанности адъютанта и переводчика.

Головнин блистательно исполнял свои обязанности на кораблях, проявляя находчивость и сообразительность. В апреле 1799 года он был произведён в лейтенанты. За это время значительно расширился его кругозор, молодой офицер обогатился знаниями разговорного английского языка, опытом ведения дипломатических переговоров. В 1802 году, когда потребовалось послать 12 лучших офицеров на английский флот для морской практики, в их числе оказался и В.М. Головнин. Когда он отправился в Англию, ему уже исполнилось 26 лет, за его плечами - опыт плавания на разных кораблях и в разных должностях. В 1805 году отправился в Вест - Индию. В этом плавании получил новые яркие впечатления и расширил свой географический кругозор.

За время службы на английском флоте Головнин обогатил свои познания в различных областях. И когда через несколько лет ему довелось руководить экспедицией, приобретённый опыт и познания очень пригодились.

Русское правительство решило направить шлюп "Диана" в кругосветную экспедицию, главной целью которой были географические открытия в северной части Тихого океана, преимущественно в пределах России. Ему было также поручено доставить разные материалы в Охотск. Начальником кругосветной экспедиции назначили Головнина, хотя он был тогда всего-навсего лейтенантом. В истории русского флота не отмечено такого факта, чтобы лейтенанту доверили командование кораблем, коль "скоро надлежало плыть далее пределов Балтийского моря. Однако ж по уважению к опытности и познаниям Головнина морское министерство отступило от этого общего правила",- писал Ф. Врангель.

Адмиралтейский департамент снабдил Головнина специальной инструкцией, излагавшей основные методы научных исследований. Эта инструкция предписывала командиру "Дианы" делать подробные описания земель и островов, не отмеченных на карте, определять их координаты, производить тщательные промеры и т. п. При плавании в районе дальневосточных владений России предлагалось определить возможность постоянного судоходства и собрать сведения о климате и экономике тех мест, "кои пристанищем служить могут". Наконец инструкция обязывала собирать сведения, касающиеся военно-морского искусства посещаемых стран. При этом подчеркивалось, что интерес могут представлять не только данные, имеющие непосредственное отношение к морскому искусству, но и все новое, полезное, любопытное, служащее к распространению "познаний человеческих во всех частях".

В связи со всеми этими указаниями Адмиралтейский департамент обращал особое внимание: на тщательное ведение журнала. "Польза всякого путешествия, - говорилось в инструкции, - состоит в замечании всего, что случится видеть нового и полезного. Для таковых замечаний должны вы вести журнал путешествия вашего".

Таким образом, перед экипажем "Дианы" были поставлены серьезные задачи.

Несмотря на молодость и сравнительно небольшой опыт, В. М. Головнин, как начальник экспедиции, проявил удивительную предусмотрительность. Он неустанно следил за снаряжением и оснащением "Дианы", под его руководством русские мастера обычный транспорт-лесовоз превратили в шлюп - небольшой трехмачтовый парусный корабль.

Большое внимание начальник экспедиции обратил на изучение навигационных характеристик различных морей и океанов, портов и гаваней, бухт и заливов, лежащих на пути намеченного маршрута. Корабль был оснащен всеми доступными для того времени инструментами и приборами для навигационных и астрономических наблюдений, для проведения различных исследований. Не забыл командир и о корабельной библиотеке, которую составили из трудов мореплавателей, лоций и "лексиконов" - английского, французского и голландского словарей.

Первостепенное значение Головнин придавал обеспечению путешествия наиболее точными картами, хотя вместе с тем говорил, что к ним нужно относиться критически. "При выборе морских карт, - писал он, - надобно быть отменно осторожным, а особливо в Англии, не должно верить надписям: вернейшая, точнейшая, новейшая... Самые несправедливые, наполненные величайшими, непростительными погрешностями карты с такими надписями продаются в Лондоне, которых все достоинство состоит только в одной гравировке".

Заботясь о добротном оснащении экспедиции, Головнин великолепно понимал, что судьба ее в конечном счете будет решена людьми - офицерами и матросами. Экипаж корабля, состоявший из пятидесяти пяти матросов, семи офицеров и трех гардемаринов, был подобран самим командиром. Помощником капитана был назначен высокообразованный и хорошо подготовленный во всех отношениях храбрый лейтенант П. И. Рикорд, с которым Головнина связывали узы сердечной дружбы со времени их совместной учебы в морском корпусе.

Штурманская часть была возложена на способного и знающего свое дело офицера А. И. Хлебникова. Экипаж хорошо осознавал огромное значение экспедиции и свой долг перед родиной.

Были заготовлены продовольствие, медикаменты, комплекты обмундирования с учетом климатических условий в различных широтах Мирового океана. Головнин использовал опыт и советы И. Ф. Крузенштерна, который во время первого русского кругосветного путешествия не потерял ни одного человека. Это было уникальным явлением в истории мореплавания.

Но вот закончены все приготовления, и 25 июля 1807 г. "Диана" снялась с якоря, тепло провожаемая военными моряками и жителями Кронштадта.

Сразу же после выхода из Кронштадта "Диану" встретила ненастная погода: порывистый ветер и шторм. Шлюп успешно выдержал испытание - ни такелаж, ни паруса его не пострадали. Высокую подготовленность и выносливость проявили матросы: "сей случай мне показал, что матросы наши весьма проворны и исправны в своем ремесле",- отмечал Головнин. За добросовестное и ревностное выполнение своих служебных обязанностей все нижние чины получили денежное вознаграждение. Борьба со штормом в начале плавания укрепила сплоченность офицеров и матросов "Дианы". Василий Михайлович не сомневался, что с такими моряками будут преодолены любые трудности дальнего похода.

Утром 7 августа "Диана" бросила якорь на рейде Копенгагена. Русских моряков удивило Множество английских военных кораблей, стоящих перед столицей Дании. Выяснилось, что англичане требовали передать им весь датский флот из опасения, как бы Наполеон не использовал его в своих целях. Однако Дания, стремившаяся сохранить нейтралитет, отвергла это требование. Тогда англичане без объявления войны вероломно напали на Копенгаген. Датское правительство покинуло столицу, но патриоты решили дать отпор иноземным захватчикам. Решимость датского народа отстоять свою независимость и его борьба против превосходящих сил вызвали восхищение Головнина и всех его офицеров и матросов. Командир "Дианы" понимал, что и без того сложная международная обстановка быстро ухудшается, что на пути корабля возникнет немало препятствий. 1, 6 сентября, на сорок пятые сутки, "Диана" вошла в Портсмут, где предстояло закупить свежий провиант, водку, ром и свинец. По договоренности с английским правительством Торговый департамент был обязан снабдить "Диану" всем необходимым. Но к этому времени русско-английские противоречия обострились. Дипломатические отношения между Россией и Англией были прерваны в связи с тем, что русское правительство присоединилось в соответствии с условиями Тильзитского договора к континентальной блокаде. Английские таможенные чиновники чинили всевозможные препятствия русским в приобретении предметов первой необходимости и продовольствия, в частности, рома, который использовался тогда в качестве противоцинготного напитка.

В этой обстановке командир "Дианы" проявил изумительную гибкость и осторожность. Предвидя неизбежность войны между Россией и Англией, Головнин, чтобы обезопасить судно от захвата в качестве военного трофея, выхлопотал у английского правительства паспорт, удостоверявший, что "Диана" предпринимает плавание с научными целями. Было также дано разрешение на беспошлинный отпуск напитков, хотя таможенные чиновники все же попытались и после этого чинить всякие препятствия. "Все путешественники,- пишет Головнин,- до оного бывшие в Англии, все купцы, как подданные британской короне, так и иностранные, знают, что подлее, бесчестнее, наглее, корыстолюбивее и бесчеловечнее английских таможенных служителей нету класса в целом свете".

После двухмесячной стоянки в Портсмуте "Диана" 1 ноября покинула порт и взяла курс к восточному берегу Южной Америки. Головнин ввел разумную экономию в расходовании продовольствия и разработал меню с учетом климатических условий в различных районах Мирового океана, через которые проходила "Диана". Во время стоянки в гаванях матросы получали свежее мясо, овощи, фрукты. Зная, что пиво хорошо предохраняет от цинги, Головнин сделал большие запасы этого напитка. На корабле поддерживался образцовый порядок, чистота. Офицеры внимательно следили за состоянием здоровья матросов, их питанием, соблюдением режима дня. Благодаря принятым мерам на шлюпе в течение всего плавания почти никто не болел.

9 января 1808 г. "Диана" бросила якорь у берегов Бразилии в большой гавани острова Санта-Катарина (Св. Екатерины). Здесь за время десятидневной стоянки экипаж пополнил запасы свежей провизии и пресной воды. Пока производился ремонт шлюпа и грузилось продовольствие, были сделаны астрономические наблюдения, определены географические координаты острова, подробно описаны гавань и укрепления крепости, определены глубины рейда. "Сей порт, - писал Головнин, - есть один из самых безопаснейших в целом свете; он способен вместить величайший военный и торговый флот". Однако укрепления бразильского порта, принадлежавшего, как и вся Бразилия, португальцам, находились в самом запущенном состоянии. Солдаты гарнизона были плохо одеты, ружья у часовых покрыты ржавчиной.

Покинув остров Санта-Катарину 26 января, "Диана" миновала устье реки Ла-Платы, а 12 февраля обогнула мыс Горн и вступила в воды Тихого океана. Здесь мореплавателей встретил сильный шторм. Вода стала проникать внутрь корабля. Более двух недель команда "Дианы" мужественно боролась с разбушевавшейся стихией. Матросы выбились из сил, у многих появились признаки цинги. Пробиться в Тихий океан было очень трудно.

В. М. Головнин, зная, что в высоких широтах Атлантического океана в это время господствуют западные ветры, с которыми "Диана" успешно могла бы дойти до мыса Доброй Надежды, решил изменить ранее намеченный курс.

27 февраля "Диана" прошла мимо островов Тристан-да-Акунья, а на рассвете 18 апреля русские моряки увидели берега мыса Доброй Надежды. Через два дня шлюп вошел в Сай-монстаун, принадлежавший англичанам. Несмотря на то что "Диана" имела специальное разрешение английского правительства, командующий английской эскадрой вице-адмирал Барти, объявив В. М. Головнину о войне, начавшейся между Россией и Англией, задержал русский корабль до получения соответствующего распоряжения из Англии.

Василий Михайлович все же сумел использовать более чем годовое пребывание у мыса Доброй Надежды для описания этих мест. Основываясь на литературных источниках и личных наблюдениях, он дает всестороннюю географическую характеристику этого района, занятий и быта населения, условий мореплавания и стоянки судов.

Запасы продовольствия на "Диане" подходили к концу, а адмирал Барти отказался снабдить русских провизией. Он предложил Головнину выслать матросов для работы на английских кораблях, за что обещал кормить русских моряков. Головнин отверг требования английского адмирала, унижающие русского человека.

"Когда я уверился, - пишет он, - что по сему делу между англичанами и мною справедливость на моей стороне, тогда я решился, не теряя первого удобного случая, извлечь порученную мне команду из угрожавшей нам крайности" - то есть самовольно уйти из залива.

Выполнение этого решения было сопряжено с огромными трудностями и опасностями. "Диана" стояла в глубине залива около английского адмиральского корабля "Прозерпина" и была окружена другими судами. Необходимо было выждать благоприятный случай.

Готовясь к рискованному предприятию, В. М. Головнин занялся изучением направления ветров у берегов и в открытом океане; для этой цели он неоднократно выходил на шлюпке в море. На основании многочисленных опытов он установил, что если в заливе Фолс-Бей, где стояла "Диана", дует северо-западный или западный ветер при ясной или облачной, но сухой погоде, то в открытом океане в это же время бывают ветры юго-западного, южного или даже юго-восточного румбов. На основании этого Головнину удалось точно определить момент для осуществления своего смелого замысла.

16 мая подул сильный северо-западный ветер, а с наступлением сумерек налетел шквал, стало совсем пасмурно. Корабли английской эскадры к этому времени не были готовы к выходу в море. Капитан "Дианы" велел поставить штормовые паруса, шлюп снялся с якоря. Тотчас же со стоявшего недалеко английского судна дали знать на вице-адмиральский корабль о действиях русских, но "Диана" уже успела выйти в открытое море и взяла курс на Камчатку. "Таким образом кончилось наше задержание, или, лучше сказать, наш арест на мысе Доброй Надежды, продолжавшийся один год и 25 дней",- пишет Головнин в своей книге.

Учитывая, что плавание будет продолжительным, Головнин позаботился о сохранении здоровья моряков и строжайшей экономии продовольствия и пресной воды.

Не выпустил из виду капитан и научные задачи. Штурману Хлебникову поручалось в конце вахты записывать, "какие были видны птицы, морские животные или растения, а также означать градусы на термометре и состояние барометра, все феномены и метеоры вносить в журнал". Все это исполнялось в точности, вахтенный журнал наполнялся свежими сведениями об океане и землях, которые довелось посетить русским морякам.

"Диане" надо было торопиться, чтобы прийти на Камчатку до наступления зимы. Экипаж получал лишь две трети обычного рациона, но никто не роптал, моряки неутомимо выполняли свой долг. Более двух месяцев шла "Диана" по бурному океану, борясь со штормами и встречными ветрами. Наконец на рассвете 26 июля мореплаватели увидели землю. Это был остров Тана - один из островов Новогебридского архипелага.

С небольшой группой моряков командир "Дианы" отправился на берег. Островитяне охотно отдавали плоды в обмен на гвозди, топоры и всевозможные украшения, вроде бисера, помогали русским переносить дрова и бочонки с водой к берегу.

31 июля приготовления к дальнейшему плаванию были закончены и "Диана" снялась с якоря.

Плавание "Дианы" продолжалось. В полдень 23 сентября 1809 г. "ко всеобщей нашей радости увидели мы камчатский берег,- писал Головнин.- Берег, принадлежащий нашему отечеству! И хотя он от С.-Петербурга отдален на 13000 верст, но со всем тем составляет часть России... Радость, которую мы чувствовали при воззрении на сей грозный дикий берег, представляющий природу в самом ужасном виде, могут только те понимать, кто бывал в подобном нашему положении или кто в состоянии себе вообразить оное живо!".

Итак, русские моряки после двухгодичного похода по морям и океанам и сопутствовавших ему многочисленных приключений снова были у родных берегов.

Спустя два дня "Диана" вошла в Петропавловскую гавань. В. М. Головнин узнал о награждении его двумя орденами: боевым орденом св. Георгия - "за осьмнадцать морских кампаний" и орденом св. Владимира-"за благополучное совершение многотрудного путешествия".

Две зимовки провел Василий Михайлович на далекой окраине России. Поначалу у него сложилось неблагоприятное впечатление о Камчатке. Головнин говорит далее, что хотя трудно найти страну уединеннее, скучнее, голоднее Камчатки, но эти недостатки (кроме последнего) не могут быть чувствительными для любопытного путешественника. А Камчатка "представит любопытству много интересных, совершенно новых предметов...".

И русский мореплаватель с присущей ему энергией и увлечением отдался изучению Камчатки. Он собрал обильный материал о флоре и фауне края, населяющих его народностях, их быте и нравах. В отличие от многих западноевропейских путешественников, презиравших "туземцев", Василий Михайлович с симпатией относился к местному населению.

25 апреля "Диана", после того как моряки прорубили лед в Петропавловской гавани, вышла в Авачинский залив, а 4 мая шлюп взял курс к Курильским островам. Достигнув 13 мая острова Матуа, Головнин, продвигаясь на юг, начал описание Курильских островов. Он отмечал, что острова эти вулканического происхождения и гористы, берега их круты, растительность скудная, тундровая, лишь на островах Уруп, Итуруп и Кунашир есть леса; здесь много пушных зверей и птиц; население занимается охотой и рыболовством.

Головнин обратил внимание на большое влияние русской культуры в этих местах. Курильцы (айны) восприняли у русских бытовые навыки, многие знали русский язык. "...Наши курильцы носят всякого покроя русское платье",- заметил Василий Михайлович.

После исследований В. М. Головнина стало известно, что Курильская гряда состоит не из 21, как считалось ранее, а из 24 островов.

Время шло, запасы продовольствия и пресной воды на "Диане" подходили к концу. Головнин решил идти к острову Кунашир, где, по имевшимся сведениям, была удобная гавань и селение.

Постоянные ветры и густые туманы заставили "Диану" более двух недель лавировать у островов Итуруп, Кунашир и Шикотан, которые то открывались перед взором моряков, то вновь заволакивались туманом.

Головнин знал, что на юге Курильской гряды японцы незаконно устроили свои фактории. Поэтому он действовал с большой осторожностью. 17 июня "Диана" вошла в бухту северной части острова Итуруп, где действительно встретили не только айнов, но и японцев. Японскому начальнику Исидзака Такэхейму Василий Михайлович объяснил, что зашел сюда за дровами и продовольствием. Чувствовалось, что японцы сомневались в мирных целях экспедиции. И все же беседа закончилась хорошо. Исидзака Такэхейм дал письмо к японскому начальнику селения Урбитич (Фурубэцу) на западном побережье Итурупа. В письме якобы извещалось, что русские идут с добрыми намерениями и что они нуждаются в воде и продовольствии. К вечеру моряки возвратились на шлюп. 18 июня состоялась новая встреча с курильцами. Русские узнали об их тяжелой участи. Считая, что они действуют заодно с русскими, японцы стали еще больше притеснять айнов, угрожая им смертью. Головнин убеждал курильцев, что русские ни малейшего зла не причинят японцам и, следовательно, и "они нашим [курильцам] вредить не захотят".

При расставании Василий Михайлович взял лишь курильца Алексея Максимовича, чтобы тот показал гавань в западной части острова и был переводчиком при переговорах с японцами.

5 июля "Диана", облитая лучами утреннего солнца, двинулась в гавань Кэмурай на южном побережье Кунаширского залива. Вдруг японские батареи открыли пальбу по шлюпу. Видимо, подумал Головнин, японцы не получили сообщения с Итурупа о миролюбивых целях прихода русского корабля. Корабль продолжал идти в глубь залива. На берегу открылось селение и небольшая крепость. Японские суда, заметившие "Диану", поспешно отошли к крепости, а батареи опять стали палить, но ядра не достигали цели. Шлюп бросил якорь в трех милях от крепости. Желая выяснить причины такого поведения японцев, Головнин, захватив с собой подштурманского помощника Среднего, четырех матросов и курильца, под градом ядер устремляется на шлюпке к крепости. Однако добраться до крепости не удалось. Ядра не подпускали шлюпку к берегу.

Головнин рассудил, что без воли правительства начинать военные действия не годится, и решил объясниться с японцами посредством знаков. Но такое объяснение не дало никаких результатов.

Головнин полагал, что японцы не желают вступать в переговоры с русскими и откроют огонь по шлюпке, если она подойдет к крепости. Поэтому шлюп направился к небольшой речке на западном берегу залива, где стал на якорь. Вскоре заметили человека. Это был курилец Кузьма с русского острова Расшуа. По поведению Кузьмы было видно, что японцы боятся нападения русских. Объясняться с Кузьмой было очень трудно, но все же посредством знаков и жестов можно было догадаться, что начальник города желает встретиться с командиром "Дианы" на лодке в сопровождении такого же количества матросов, какое будет у Головнина. Василий Михайлович принял приглашение японского начальника. Кузьма с подарками отправился в крепость.

Поутру 11 июля Головнин поехал на берег на четырехвесельной шлюпке. С ним находились мичман Мур, штурман Хлебников, курилец Алексей, матросы Макаров, Симанов, Шкаев, Васильев.

Начальник крепости Насасэ Саэмон донимал русских разными вопросами о России, ее правительстве. Будто бы в целях определения количества продовольствия, необходимого для экипажа корабля, японцы пытались узнать о его численности. Головнин, разгадав смысл этого вопроса, увеличил цифры вдвое против настоящего, сказав, что команда состоит из 102 человек.

Во время беседы, протекавшей, в общем, в корректной форме, Мур сообщил, что солдатам, разместившимся на площади, раздают обнаженные сабли. Головнин не придал этому значения, но вскоре пришлось убедиться в недобрых намерениях японцев.

Вскоре Головнин сказал, что у него нет времени и пора возвращаться на корабль. На это последовал ответ начальника: без повеления матсмайского губернатора, которому он должен донести о происшедшем, он не сможет снабдить шлюп ничем. А до получения решения губернатора он хочет, чтобы один из русских остался в качестве заложника. Ответ из Матсмая надо было ожидать не менее 15 дней. Головнин с чувством собственного достоинства ответил, что "без совета оставшихся на шлюпе офицеров так долго ждать решиться не могу, а также и офицера оставить не хочу". После этого моряки встали и собирались идти. Это вызвало раздражение начальника. И, наконец, заявил, что ни одного из русских он не сможет отпустить, в противном случае ему распорят брюхо. "Мы в ту же секунду бросились бежать из крепости, а японцы с чрезвычайным криком вскочили со своих мест... бросали нам под ноги весла и поленья..."

Когда русские моряки вырвались из крепости, японцы открыли стрельбу, но никому не причинили вреда. Мичмана Мура, матроса Макарова и курильца Алексея задержали. Остальные добрались до шлюпки, но из-за отлива она оказалась на мели и ставить ее на воду было невозможно. Японцы окружили моряков, сопротивляться было бесполезно. Головнина, штурмана Хлебникова и матросов Симанова, Шкаева и Васильева привели опять в палатку, там уже находились ранее захваченные. Крепко связав пленников, японцы под сильным конвоем отправили их на лодках в Хакодаде (Хакодате), на южное побережье острова Хоккайдо. Здесь русских поместили в большом темном сарае, в клетки из толстых деревянных брусьев.

Тем временем капитан-лейтенант Рикорд, принявший командование "Дианой", делал все возможное, чтобы вызволить товарищей из плена. Намереваясь повести переговоры об их освобождении, он направился к японскому берегу. Но как только "Диана" приблизилась на расстояние пушечного выстрела, японцы открыли огонь по кораблю из береговых батарей. Метким ответным огнем с "Дианы" одна японская батарея была подавлена.

Попытка начать переговоры и узнать о судьбе товарищей не удалась. На "Диане" находились смелые, полные решимости русские моряки, но их было только пятьдесят один; не приходилось и думать, чтобы с таким маленьким отрядом идти на штурм японской крепости, защищенной с моря высоким земляным валом. Неудачный исход штурма неминуемо повел бы к гибели "Дианы" или захвату корабля японцами, а тогда собранные моряками сведения о южных Курильских островах - "много времени и трудов стоящее описание географического положения сих мест не принесли бы также никакой ожидаемой от этого пользы", писал Рикорд.

Отойдя от берега, "Диана" бросила якорь на таком расстоянии, чтобы ядра с крепости не могли достать ее. Офицеры написали письмо Головнину, в котором выражали свое возмущение действиями кунаширского начальника, извещали своего командира о возвращении в Охотск и обещали товарищам "положить жизнь свою, если не будет Других средств к их освобождению".

14 июля "Диана" покинула Кунаширский залив, названный офицерами шлюпа "заливом Измены". Весь экипаж корабля переживал участь своих друзей и командира, томящихся на чужой земле в неволе.

В конце июля шлюп прибыл в Охотск. Рикорд хотел отправиться в Петербург для до

клада морскому министру о пленении Головнина. Но в Иркутске гражданский губернатор Н. И. Трескин сообщил Рикорду, что ему следует ждать решения правительства здесь. Тем временем Рикорд и губернатор разработали план экспедиции по освобождению пленников. Не дождавшись ответа правительства8, иркутский губернатор предложил Рикорду возвратиться в Охотск и отправиться на "Диане" для продолжения неоконченной описи Курильских островов и подойти к Кунаширу "для узнания об участи наших соотечественников, захваченных японцами".

Н. И. Трескин снабдил Рикорда письмом на имя губернатора Эдзо (Хоккайдо). В письме говорилось о дружественном отношении России к Японии, осуждались самовольные действия Хвостова и Давыдова. Трескин писал, что русские придут в японские гавани с целью добиться освобождения пленных. Вместе с Рикордом в Охотск отправился Накагава Городзи (Головнин и Рикорд называют его Леонзаймо) и шесть других японцев, которые в 1810 г. потерпели кораблекрушение у берегов Камчатки. Японцев решили возвратить на родину и использовать их в качестве переводчиков во время переговоров с японскими властями.

22 июля 1812 г. "Диана" под командой Рикорда и транспорт "Зотик" под командой Филатова вышли из Охотска, взяв курс к острову Кунашир. Почти в течение месяца моряки занимались описанием Курильских островов. 28 августа вошли в залив Измены и сейчас же японские батареи открыли огонь по русским судам.

Рикорд послал Леонзаймо на берег, поскольку он мог объяснить начальнику крепости об обстоятельствах, заставивших русское судно вновь появиться у Кунашира. Вернувшись, Леонзаймо сообщил: "Капитан Головнин и все прочие убиты". Это было ложное известие. По расчетам японских чиновников, оно должно было заставить русский корабль уйти обратно. Все моряки были опечалены, но идти в Охотск, не получив точных данных о судьбе своих товарищей, они не собирались.

8 сентября русские моряки задержали японское судно "Кансэ-Мару", его капитана доставили на "Диану". На нем было шелковое платье, сабля и другие знаки, что свидетельствовало о его знатности. Звали капитана Такатай-Кахи (Такадай Кахэей). Он был судовладельцем и купцом. Чтобы Такатай-Кахи понял цель прихода русского судна к Кунаширу, Рикорд дал ему письмо Леонзаймо, адресованное начальнику острова. Прочитав письмо, Такатай-Кахи воскликнул: "Капитан Мур и пять человек находятся в Матсмае!" Он подробно рассказал, когда пленников вывезли из Кунашира, через какие города их вели, сколько времени они проживали в том или ином месте. При этом он точно описал внешний вид Мура, но имени Головнина не упоминал. Это встревожило Рикорда и других офицеров.

Заставляла задуматься и разноречивость в показаниях Леонзаймо, сообщившего о смерти русских, и Такатай-Кахи, утверждавшего совсем другое с такими подробностями, которых он не мог выдумать в один миг, оказавшись в положении пленника. Все же Рикорд пришел к заключению, что его соотечественники живы.

Когда Рикорд объявил Такатай-Кахи, что тот поедет в Россию, японец спокойно ответил: "Хорошо, я готов!" Петр Иванович добавил, что в будущем году его вернут в свое отечество.

Четырех японских матросов, не знавших по-русски ни одного слова, высадили на берег. Их снабдили всем необходимым. "Они,- писал Рикорд,- как я думал по своему простодушию, сохранят чувства благодарности за оказанные им нами благодеяния и распространят между своими соотечественниками лучшее о русских мнение, нежели какое имели они прежде".

Вместо отпущенных Рикорд решил взять такое же число с японского судна "под видом, будто бы они нужны для услуг своему начальнику", и попросил его, чтобы он сам выбрал себе тех матросов, которые ему будут более всего полезны. Однако Такатай-Кахи стал доказывать, что все матросы глупы и чрезвычайно боятся русских и будут много сокрушаться. Это посеяло сомнение в правдивости того, что рассказывал он о русских пленниках. Но Рикорд решительно заявил, что ему необходимо взять четырех матросов. Японский купец попросил командира "Дианы" поехать с ним на его судно. Прибыв на корабль, Такатай-Кахи собрал команду в свою каюту, из которой подобрал себе четырех матросов.

Затем Рикорд предложил Такатаю-Кахи написать письмо японскому начальнику об обстоятельствах пленения русских моряков и их судьбе, после чего Такатай-Кахи с матросами перебрался на шлюп. Рикорд всячески стремился подчеркнуть, что русские считают японцев не враждующим, а миролюбивым народом, с которым доброе согласие прервано только некоторыми неблагоприятными обстоятельствами.

В тот же день Рикорд пригласил на шлюп молодую японскую женщину - неразлучную спутницу Такатая-Кахи в его плаваниях от города Хакодате до Итурупа. На "Диане" японк

Оглавление

- Япония и иностранные державы на Дальнем Востоке в конце 18 - начале 19 в

- История

- Краткая биография В.М Головнина

- Путешествие на шлюпе Диана, исследование Курильских островов

- В плену у Японцев

- Заметки о японском государстве, народе

- Ш Современность